Эхо в тумане - Страница 32

— Боже… — пробормотал он, погружаясь в горячую влажную глубину.

Ариана обхватила его за шею и, подняв ноги, сжала ему бока, как он научил ее. Было немного больно, да, но боль затмила почти невыносимая волна страсти, подхватившая ее и смывшая все прочее из сознания.

— Скажи мне, если я сделаю тебе больно, — произнес Трентон, выходя из ее бархатной теплоты только для того, чтобы вонзиться еще глубже, еще дальше внутрь ее тела. Наполовину извинение, наполовину приказ, его слова вихрем пронеслись в ее мозгу, успокаивая, словно легкий ветерок. Погруженной в омут своих чувств Ариане едва удалось кивнуть, безмолвно давая Трентону ответ.

На этот раз все произошло поразительно быстро и необузданно. Как только Трентон ощутил, что его жена растворилась в ритмичных спазмах оргазма, и ее крики эхом отдались в его мозгу, он мгновенно устремился вперед, проливаясь в нее огромной пульсирующей волной облегчения.

Все еще дрожа, Ариана точно почувствовала тот момент, когда к Трентону вернулся гнев, это живучее существо, которое прокралось между их тесно прижатыми друг к другу телами. Его руки сжались в кулаки, зарываясь во влажные простыни, и он громко сглотнул, борясь с каким-то внутренним демоном, пытаясь вернуть самообладание. Одним быстрым упругим движением он откатился от нее и напряженно лег на другом конце кровати.

Узкое пространство, разделявшее их тела, казалось бесконечно широким, словно непреодолимая бездна. Ариана закрыла глаза, под прикрытыми веками их жгли слезы. Не так представляла она завершение их страсти. Это было невыносимо.

Она повернулась к мужу спиной, погрузившись в мрачные раздумья, самые тяжелые, какие только ей приходилось переживать. До сегодняшнего дня она была ребенком, возможно одиноким и незаметным. Но сегодня она полностью отдала себя этому неистовому загадочному человеку, ставшему теперь ее мужем, и приняла его в свою постель и в свое тело. И постепенно в сердце. Неужели это ничего для него не значило? Как он мог так легко отказаться от того чудесного чувства завершенности, заменить его холодной отчужденностью, разделившей их сейчас?

Ариана почувствовала, как осела кровать, когда Трентон опустил ноги на пол, собираясь встать.

— Трентон? — Голос ее прозвучал неуверенно, в глазах затаилось недоумение.

Трентон помедлил, дышал он неровно, волосы прилипли к вспотевшему лбу. Он пристально посмотрел на нее, губы его сжались.

— Что?

— Ты сердишься. Почему?

Выражение его лица слегка смягчилось от искренности ее вопроса и от тщетных попыток скрыть свое огорчение, которые в нем ощущались.

— Я не сержусь, туманный ангел. По крайней мере, не на тебя. Может, на себя. — Почти против воли его взгляд, полный самоосуждения, скользнул по ее хрупкому обнаженному телу. — Мне нельзя было этого допускать, такое случилось потому, что я утратил контроль над собой. — Ариана поняла, что он имеет в виду нечто большее, чем их физическая близость. По какой-то причине он рассердился на себя за силу своих чувств. И она подозревала, что это каким-то образом связано с Ванессой.

Сердце ее окутало ледяным холодом.

— У тебя нет причины сердиться на себя, — безжизненном голосом попыталась она смягчить удар и медленно приподнялась на локте. — Ты не причинил мне боли… и не принуждал меня силой.

Трентон двинулся было по направлению к ней, но сдержался и, отвернувшись, потянулся за халатом.

— Не надо. — Слово сорвалось, прежде чем Ариана успела подумать.

Он резко повернул голову:

— Что?

Щеки Арианы вспыхнули еще ярче, но, тем не менее, она решительно, словно ныряя в воду, сказала:

— Пожалуйста, не уходи.

— Уже поздно, Ариана. Я ухожу в свою комнату, чтобы ты могла поспать.

— Я знаю, куда ты идешь. — Борясь с желанием отступить, она с напускной храбростью вздернула подбородок. — И прошу тебя остаться.

— Остаться, — медленно повторил он это слово, будто не понимая его значения.

— Да, остаться. — Она сделала глубокий вдох. — Со мной.

Трентон сжал зубы. Казалось, его тревожит какой-то тяжелый неразрешимый внутренний конфликт. На мгновение у нее возникло впечатление, что он готов уступить.

Он долго ничего не говорил, только пристально смотрел на нее, как будто вбирая в себя ее невинную чувственность и целомудренное очарование. Затем внезапно поднялся.

— Нет. — Он решительно покачал головой, отказывая не только Ариане, но всему тому, что стояло за нею. Схватив халат, он накинул его, не глядя на жену. — Спокойной ночи, Ариана.

Дверь за ним закрылась.

Ариана вглядывалась во тьму, болея душой за Трентона не меньше, чем за себя. Переполненная вопросами, на которые не могла найти ответов, и неожиданно нахлынувшими чувствами, слишком опустошенная, чтобы справиться и с тем, и с другим, Ариана закуталась в одеяло и, устало вздохнув, погрузилась в сон.

— Вы проснулись, миледи?

Голос Терезы, за которым последовал шум наливаемой воды, вывел Ариану из дремоты. Моргнув, она села, на мгновение забыв, где находится. Одного взгляда на скомканные простыни оказалось достаточно, чтобы все вспомнить.

Соскочив с постели, Ариана столкнулась с Терезой посреди комнаты.

— Хорошо, вы проснулись, — весело сказала Тереза. Взъерошенный вид обнаженной хозяйки, казалось, ни в малейшей степени не нарушил ее спокойствия. Она указала на маленькую дверь. — Я наполнила для вас ванну.

Ариана вспыхнула и принялась украдкой оглядываться, размышляя о том, где среди груды постельного белья может находиться ее ночная сорочка.

— Ваша сорочка испачкалась. Я забрала ее в стирку. — Готовясь ответить на невысказанный вопрос Арианы, Тереза помедлила. — Вы испытываете какое-то беспокойство, миледи?