Эхо в тумане - Страница 37

— Да, она причинила огромную боль мне и чуть не убила Трентона.

Ариана похолодела.

— Дастин…

— Пойдемте. — Дастин отвернулся, решительный тон его голоса показал ей, что с этой темой покончено. — Давайте перейдем в музыкальный салон.

Посещение музыкального салона, библиотеки и утренней комнаты прошло почти в полном молчании, прерываемом только краткими разъяснениями Дастина и приглушенным звуком шагов по аксминстерским коврам.

На лестнице Ариана остановилась, резко развернулась и схватила Дастина за руку.

— Пожалуйста, Дастин. Я приношу извинения за то, что задавала вопросы, на которые не имела права. Мне только хотелось понять вас лучше… понять лучше Трентона, — откровенно добавила она. — Я не хотела совать нос в чужие дела. Простите меня.

Лицо Дастина прояснилось, и он поцеловал холодные пальцы Арианы.

— Это мне следовало бы просить у вас прощения. Вы не совершили ничего предосудительного. Вполне естественно, что вы задаете вопросы о семье своего мужа. Единственное извинение, которое я могу привести в оправдание своего поведения, это то, что наш разговор заставил меня вспомнить о таких вещах, о которых я не позволял себе думать уже много лет. — Он поколебался, затем продолжил: — Как вам известно, со смертью нашего отца семья Кингсли распалась. Ничего уже не осталось от той поры. — Голос его перешел в шепот. — Иногда я думаю, будет ли когда-нибудь по-прежнему.

— Будет. — В первый момент Ариана не поняла, чей это сильный и уверенный голос, но оказалось, слова сорвались с ее губ. — Я уверена.

Дастин вздрогнул, затем робко улыбнулся.

— Я рассчитываю на это, дорогая, — сказал он, сжав ее руку. — Если у нас есть какая-то надежда, то это вы.

— Если человек смотрит внимательно, то увидит фортуну, она хоть и слепа, но не невидима, — объявила Тереза, прошествовав мимо них к кухне. — Я сегодня накрою для вас чай на лужайке перед домом. Вам понадобится освежиться после урока игры в крокет.

Она скрылась за углом площадки первого этажа. Дастин разинул рот.

— Кто?.. Что?.. Откуда она?..

— Тереза, — сообщила Ариана, — моя горничная. Она процитировала вам сэра Фрэнсиса Бэкона, она его очень любит. Я только не могу ответить на вопрос «откуда она?» думаю, вы хотели спросить, «откуда она знает, что мы собираемся играть в крокет». Уверяю вас, она не подслушивала. Мое единственное объяснение — Тереза знает многое, о чем мы и представления не имеем. Я советую вам не пытаться вникать в это явление слишком глубоко, просто примите его как данность, так как это — правда. — Ариана усмехнулась. — А теперь, Дастин, можете закрыть рот.

Что он и сделал.

— Понимаю.

— Нет, не понимаете. Но она понимает. — Ариана продолжала путь вверх по ступеням. — А теперь посмотрим второй этаж?

Дастин кивнул, все еще пребывая в полном недоумении, и поднялся на площадку второго этажа.

Спальни были столь же роскошно декорированы и так же впечатляли, как и все остальное в доме. И все же Ариана смутно ощутила такое же противоречивое чувство, какое возникло у нее прошлой ночью в своей спальне. Несмотря на великолепие отделки, на стенах не было картин, столы стояли пустые, комнаты были скудно меблированы и выглядели холодными и аскетическими, в общем, полностью контрастировали с характером покойного герцога.

Войдя в личную гостиную Трентона и не найдя там ничего, кроме пустого стола и ничем не примечательного кресла, Ариана не смогла скрыть свое замешательство.

— Почему этот этаж кажется таким безликим и застывшим? — Она указала на пустые стены. — Я знаю, в Броддингтоне никто не жил с тех пор… уже шесть лет, — поправилась она, не желая снова упоминать в разговоре имя покойного герцога, рискуя расстроить Дастина, — но нижний этаж кажется таким роскошным, таким… с такой любовью украшенным. Почему жилые помещения столь резко отличаются?

Дастин скрестил руки на груди и устремил взгляд в пространство, словно вглядываясь в прошлое.

— Эта комната принадлежала моему отцу… Его любимая комната в доме. Не эстетически, а духовно. Он проводил здесь долгие часы в размышлениях и мечтах. Весь второй этаж был оформлен не только для того, чтобы спать, но и для того, чтобы проводить время. Он выглядел тогда совершенно по-другому, наполненный личными вещами отца, картинами моей матери, редкими скульптурами, которые он приобрел во время путешествий, эскизами Броддингтона, сделанными задолго до того, как он был построен. — Дастин вздохнул, оставляя все это в прошлом. — Трентон все убрал, когда отец умер. Броддингтон перестал быть домом. И больше им не был с тех пор.

— Где вещи вашего отца? — спросила Ариана, глаза ее увлажнились. — Трентон не… Они не были уничтожены, правда?

Дастин покачал головой:

— Нет. Я разместил их в Тирехэме. Все, кроме картин матери. Они развешаны в галерее Броддингтона.

— Можно мне их посмотреть?

Он мягко улыбнулся:

— Конечно. Мы там остановимся по дороге в часовню.

— Когда она умерла?

— Когда мы с Трентоном были еще мальчишками. Мама отличалась удивительной красотой, но необыкновенной хрупкостью. Большую часть времени она была прикована к постели и умерла от скарлатины, когда мне исполнилось десять.

— Ваш отец явно ее очень любил.

Снова Дастин улыбнулся.

— Да, совершенно старомодно. Он ужасно скучал по ней, я это хорошо помню. После ее смерти его работа, оставаясь столь же плодотворной, стала значить для него гораздо больше, чем прежде.

Ариана медленно приблизилась и коснулась руки Дастина.

— Я опять что-то сделала не так? Расстроила вас своими вопросами?